История Европы. Том 2. Средневековая Европа. - Страница 218

218

Резко возросла роль представителей провинциального среднего дворянства и в общегосударственном масштабе. В составе окончательно сложившихся в XV в. в обеих странах общегосударственных сословных собраний — государственного собрания в Венгрии, общего («вального») сейма в Польше — выборные представители дворянских организаций на местах заняли наряду с чинами королевского совета весьма видное место, без их участия принятие решений стало невозможным. Одновременно серьезно расширилась и компетенция этих собраний. Наряду с вотированием «чрезвычайных» налогов, которые могли взиматься лишь с согласия сословий, к концу XV — началу XVI в. к ним перешло и право издания новых законов, что ранее, по крайней мере формально являлось прерогативой королевской власти. Перестройка политических институтов в соответствии с требованиями среднего дворянства осуществлялась в значительной мере за счет сокращения компетенции центральной власти. Такой исход борьбы в немалой мере объяснялся отсутствием у монархии Венгрии и Польши сильного союзника в лице городов. Существенно также, что на общегосударственные собрания приглашались представители лишь отдельных городов, а системы организованного представительства от сословия горожан не возникло.

Однако и среднему дворянству не удалось в полной мере добиться своих целей: если стремления знати к усилению своей власти были в общеполитическом плане определенно ослаблены формированием институтов дворянского представительства, то главный источник могущества знати — ее землевладение эти реформы ни в чем не затронули. Заседавшие на сеймах представители дворянства в целом старались взвалить на монархию основную тяжесть расходов на управление страной, включая и такую важнейшую статью, как военные расходы. Отсюда растущие финансовые трудности монархии, которые разрешались за счет отдачи в заклад в обмен на займы имевшихся в ее распоряжении источников доходов — прежде всего земель королевского домена. В итоге к концу XV в. большая часть территорий домена, включая и многие города, оказалась в закладе у магнатов, ссужавших корону деньгами.

Этим можно объяснить тот факт, что на рубеже XV—XVI вв. наметилось новое усиление магнатов, стремившихся взять в свои руки власть в стране. В Венгрии конца XV — начала XVI в. она стала объектом борьбы соперничавших магнатских клик. В Польше стремления магнатов нашли свое выражение в так называемом «Мельницком привилее» 1501 г., по которому фактически полнота власти в стране должна была сосредоточиться в руках королевского совета — сената, состоявшего по преимуществу как раз из крупных феодалов-магнатов.

Развитие Чешского королевства отличалось рядом особенностей. Для этой страны были характерны более сильные позиции магнатов. Уже на рубеже XIII—XIV вв. высшие государственные должности в стране оказались фактически монополизированы представителями немногих магнатских родов. В их же руках оказалось и главное судебное учреждение страны — земский суд, превратившийся из общегосударственного в сословный суд светских феодалов.

В Чехии попытки (например, короля Вацлава IV) создать новую знать из числа приближенных к нему незнатных дворян не привели к сколько-нибудь существенным результатам. Могущество магнатского землевладения и отсутствие в очень освоенной стране резервов для внутренней колонизации, а также развитого государственного и военного аппарата способствовали социальной деградации значительных групп мелкого рыцарства, вынужденных поддерживать свое существование разбоем или наемной службой в соседних государствах, что вызывало у них глубокое недовольство существующим порядком.

Другой особенностью было наличие в Чехии городов, гораздо более экономически сильных и гораздо более быстро развивавшихся, чем города Польши и Венгрии (см. выше). Именно благодаря этому в чешских городах к концу XV в. сложилось свое национальное бюргерство и вместо характерной для других центральноевропейских стран медленной ассимиляции местной средой иноэтнической верхушки назрел конфликт между этим бюргерством и немецким патрициатом. Специфика политического развития Чехии была и в том, что с начала XII в. она была в ленной зависимости от Германской империи. Хотя с конца XII в. она фактически была самостоятельным государством, все же король Чехии с XIII в. являлся курфюрстом империи, и даже формальная принадлежность к ней способствовала широкому проникновению немцев в Чехию, которое особенно усилилось в правление короля Карла I Люксембургского (1346—1378), ставшего в 1356 г. германским императором под именем Карла IV. Появление немцев в окружении чешских королей, их засилье в среде городского патрициата, а также в церковной иерархии вызывали острое недовольство в среде мелкого рыцарства, средних и низших слоев городского населения, интеллигенции. С конца XIV в. социальные противоречия в чешском обществе переплетались с этническими, а позднее и с религиозными.

В особенностях исторического развития Чехии следует искать ответ на вопрос, почему столь распространенный в Европе позднего XIV века лозунг «реформы церкви» в XV в. получил наиболее живой отзвук именно в этой стране.

На чешской почве с таким лозунгом выступила группа магистров Пражского университета во главе с Яном Гусом — люди, непосредственно связанные с чешским бюргерством и отражавшие прежде всего его интересы. Их программа реформ представляла собой адаптацию к чешским условиям проектов английского реформатора Джона Уиклифа, в том числе такую их существенную часть, как требование секуляризации церковных земель, представление о церкви как общине всех верующих, включая и светских людей, которые и должны своими активными действиями вернуть духовенство к желательному идеалу евангельской бедности. Их выступления были окрашены и антинемецкими настроениями: они требовали покончить с немецким засильем в Пражском университете, широкого использования чешского языка в богослужении и проповедях.

218