История Европы. Том 2. Средневековая Европа. - Страница 142

142

Аграрная эволюция Англии под воздействием товарно-денежных отношений шла более противоречивым путем. С середины XII в. в ней переплетались две тенденции: одна также в сторону коммутации ренты и личного освобождения, вторая, проявившаяся в конце XII в. и преобладавшая в XIII в., — к расширению домениального хозяйства, росту барщинной эксплуатации крестьян, укреплению личной зависимости основной их части — вилланов. Такая аномалия в развитии английской деревни в XII—XIII вв. была следствием уже отмечавшегося роста в эти десятилетия экспорта шерсти и зерна. Главную роль в нем играли не крестьяне, но крупные феодалы, которым торговля на экспорт приносила большие доходы. Отсюда их стремление увеличить домен и барщины, чтобы производить побольше дорогостоящих товаров.

Однако эта консервативная тенденция и в Англии не пресекла полностью прогрессивных изменений. В мелких и средних вотчинах также происходила коммутация ренты, росло число лично свободных крестьян. С конца XI до конца XIII в. число их выросло более чем втрое, в отличие от вилланов они платили в основном денежную ренту.

Таким образом, в целом по региону освободительная тенденция в положении крестьян все же превалировала над тенденцией к усилению феодальной зависимости. Это, тем не менее, не ликвидировало феодальную эксплуатацию как таковую. Кроме того, переход крестьян из личной в поземельную зависимость автоматически влек за собой обложение их налогами со стороны государства, т.е. к зарождению, наряду с сеньориальной, государственной их эксплуатации, ранее в регионе незначительной. Нельзя не учитывать и того, что под воздействием товарно-денежных отношений значительно усилилось расслоение крестьянства. Уже в X—XI вв. в среде зависимого крестьянства во всех странах региона выделялись разные имущественные категории: богатые, среднего достатка, бедные малоземельные. К концу XIII в. эти имущественные различия заметно увеличивались в основном за счет роста малоземельных и безнадельных крестьян. Естественно, что выгоды от улучшения социально-правового положения крестьянства могли извлечь только наиболее зажиточные его представители, тогда как беднота не имела возможности их использовать в своих интересах.

В окраинных районах региона, где процесс феодализации шел более медленно, конец XI—XII в. был временем его окончательного завершения. Так обстояло дело в завоеванном Англией (1169—1170 гг.) районе Ирландии «Пэйле» (дословно — «ограда»). На господствовавший там до этого клановый строй, в котором только зарождались феодальные отношения и основную массу населения составляли свободные общинники — фении, завоеватели наложили английскую развитую манориальную (вотчинную) систему, пытаясь превратить местное крестьянство в лично зависимых барщинных крестьян — бетагиев. В остальной независимой Ирландии продолжал господствовать клановый строй.

В Шотландии, где в XI в. частично (в северной и западной части страны) тоже господствовал еще клановый строй, а частично (в юго-восточных областях) уже раннефеодальный, основная масса крестьян — бонды, касбонды — оставалась лично свободной и подвергалась лишь государственной эксплуатации в виде поборов в пользу короля и его должностных лиц — танов. Однако с середины XII в. в связи с завершением процесса феодализации в земледельческих юго-восточных областях страны (собственно Шотландии) бонды постепенно втягиваются в сеньориальную зависимость, в основном поземельную, но частично и личную, подобную зависимости английских вилланов. В северных и западных районах страны крестьянство не знало личной несвободы и находилось в положении поземельно-зависимых.

Сходная эволюция происходила и в Швейцарии, где до конца XI в. повсеместно преобладало свободное, объединенное в общины крепкое крестьянство. В XI—XII вв. в долинах — особенно Восточной Швейцарии, а также Тироля, где развивалось земледелие, — тоже начался, не без влияния здесь сильных городов (Цюрих, Берн, Женева) и немецкой колонизации из Баварии, процесс втягивания крестьян в поземельную зависимость от владевших основным земельным фондом феодалов. Однако в лесных горных кантонах Северо-Восточной Швейцарии (Швиц, Ури, Унтервальден) еще в XIII в. преобладало крепкое крестьянство дофеодального происхождения, жившее сильными самоуправляющимися общинами и пользовавшееся правом собственности на свои наделы. Наконец, в отдельных северогерманских землях (Фрисландии, Дитмаршене, в земле Штедингов в устье Везера) основную часть населения составляли также никому не подвластные крестьяне-общинники, упорно сопротивлявшиеся попыткам соседних феодалов подчинить их своей власти.

Немалые изменения произошли в XII—XIII вв. и в положении господствующего класса. Две его группы — духовные и светские феодалы — оформились как два отдельных сословия. Церковная иерархия строилась по принципу занимаемых в церкви должностей (папа, архиепископы, епископы, аббаты, архидьяконы, деканы, приходские священники). Все они были связаны общими привилегиями церкви как корпорации и соучастием в эксплуатации крестьянства (даже приходские священники получали часть собираемой с крестьян десятины). Однако приходские священники, в отличие от высших членов этой иерархии, жили среди простого народа, обычно были бедны и вели жизнь, во многом сходную с крестьянской.

В руках церковных феодалов были сосредоточены огромные земельные богатства и большое число зависимых крестьян. Эти богатства не подлежали дроблению между наследниками. Крупные церковные феодалы были более рачительными хозяевами, чем светские. Повсеместно в регионе они широко использовали возможности рынка, а потому во многих случаях дольше держались за домениальное хозяйство, барщину и личную зависимость крестьян. Такую же консервативность проявляли церковные феодалы и в отношении освободительной борьбы горожан: вели с ними наиболее длительные войны, туго шли на уступки, а многие мелкие города так и оставляли в своей полной зависимости. Это стимулировало антицерковные настроения в среде как крестьян, так и горожан.

142