История Европы. Том 2. Средневековая Европа. - Страница 61

Рост во Франкском государстве частной власти светских и церковных магнатов был использован ими для увеличения числа зависимых от них крестьян. В VII — начале VIII в. среди таких зависимых преобладали галло-римские колоны и рабы, становившиеся несвободными держателями земли. Превращение же в зависимых людей оскудевших свободных крестьян галло-римского и германского происхождения в этот период только начиналось, реализуясь на основе закладных сделок, договоров о патронате, актов самозакабаления, а также прекарных договоров (т.е. договоров о передаче земли в пользование на основе просьбы). Это был лишь первый этап складывания феодально-зависимого крестьянства. Тем не менее начиная с VII в. заметно возрастают поземельные доходы знати. Археологические, топонимические и письменные свидетельства позволяют констатировать расширение в это время многих поселений, распашку невозделанных земель, основание в необжитых местах новых монастырских поместий.

Возникновение системы рентной эксплуатации крупными земельными собственниками мелких несвободных земледельцев, рост частной власти этих собственников, их социально-политическое возвышение, появление класса зависимого крестьянства — все это отражало становление во Франкском государстве феодального уклада.

Глубокая социальная ломка VII — начала VIII в. отразилась и в социокультурной сфере. Прежние этические нормы — как в галло-римской, так и в германской среде — все более утрачивали свой авторитет. Христианизированное миропонимание, хотя и получает большее распространение, в толщу сельского населения проникает медленно. В результате VII—VIII столетия оказались периодом своеобразного морального вакуума. В невиданных масштабах расцветают в это время казнокрадство, взяточничество в суде, произвол при сборе налогов и штрафов, вероломство и коварство в борьбе за власть. «Горе наполняет душу при рассказе об этих гражданских войнах», — пишет Григорий Турский о междоусобицах Меровингов. «Отец шел против сына, сын против отца, брат против брата, родственник против родственника».

Резко ослабели моральные запреты и в сфере брачно-семейных отношений: Хлотарь I ничтоже сумняшеся женил своего сына, короля Дагоберта I, на сестре его матери, ибо это входило в политические расчеты Хлотаря. Дагоберт без всякого сопротивления выполнил отцовское предписание, тем более что оно ничуть не помешало ему обзавестись и другими женами. Целые гаремы наложниц имели и все другие — христианские! — меровингские короли.

Судя по руководствам для исповедников, составленным в это время, для массового сознания той эпохи была характерна живучесть многих, дохристианских верований и представлений о мироздании, которые находились в причудливом сплаве с упрощенными и заземленными христианскими идеями. Отчасти это было следствием того, что церковная иерархия была еще относительно слаба, низший клир — немногочислен, малограмотен и невежествен.

Взаимодействие германского и галло-римского обществ затронуло в VII в. и этническую сферу. Важнейшим был здесь процесс ассимиляции франков, алеманнов, бургундов и других германцев галло-римлянами. Он обусловливался не только численным перевесом последних, но и более высоким уровнем производственной и духовной культуры галло-римлян, их правосознания и политической практики. И хотя многое из римского наследия было тогда же отброшено или изменено, именно оно стало исходным пунктом этнокультурного развития. Так, потомки франков-завоевателей восприняли язык, на котором говорило галло-римское население и на котором составлялись и распоряжения королей, и проповеди священников. Правда, в словарном составе латинского языка, в его грамматическом строе и произношении произошли определенные перемены. Они были тем более естественны, что базой языкового развития была в Галлии не классическая, а народная латынь. Но романские основы языка сохранились полностью.

Социокультурное воздействие германцев сказывалось лишь в некоторых, хотя и особо «престижных» сферах. Так, франки дали свое имя завоеванному ими народу и всему государству: в письменных памятниках VII—VIII вв. Галлию в целом все чаще называют «государством франков» (Regnum Francorum); параллельно складывается и укороченная форма этого названия — Франция (Francia), которым, однако, именуют чаще междуречье Соммы и Лауры или же округу Парижа, но иногда и всю область между Рейном и Луарой, включая Бургундию. Как политически господствовавший этнос, франки смогли наложить решающий отпечаток и на именной фонд. Поучительно, что возобладание в антропонимике Галлии германских имен относится не к VI в., а к VII—IX вв.: оно отражало не численное соотношение германцев и галло-римлян, но обусловленную политическими и престижными обстоятельствами постепенную германизацию именного фонда, которая смогла проявиться лишь через столетия. Аналогичные явления (в тех же хронологических рамках) можно наблюдать и в топонимике, и даже в такой специфической области, как погребальные обычаи. Наиболее интенсивной была этнокультурная диффузия в среде знати: в VII—VIII вв. знатный человек мог, например, быть франком по имени, бургундом по рождению и галло-римлянином по языку и одежде.

В целом на территории Франкского государства сложились две основные народности — северофранкская (к северу от Луары) и южнофранкская (будущая провансальская), различавшиеся по происхождению, культуре и языку. Самостоятельные этнические группы представляли, кроме того, бритты, переселившиеся в V—VI вв. на полуостров Арморику (Бретань) из Англии, и немецкое население германских племенных герцогств в Рейнской долине.