История Европы. Том 2. Средневековая Европа. - Страница 60

Каждое из образовавшихся королевств имело свои особенности. Так, в Австразии, где были прочнее пережитки родоплеменных отношений варварского мира, на местах продолжали функционировать судебные собрания, включавшие всех свободных жителей; низшей административной единицей по-прежнему оставалась «сотня», главой в ней считался выборный «сотник» (центенарий), который лишь на рубеже VI—VII вв. превращается в помощника назначаемого королем графа. В отличие от этого, в более романизированных областях, особенно к югу от Луары, вся местная власть была сосредоточена в руках королевских должностных лиц (графов, префектов, патрициев и т.п.), назначавшихся из среды галло-римской сенаторской знати; они же руководили судами, в которых заседали представители землевладельческой и городской верхушки; деятельность этих учреждений пронизывали пережитки римских бюрократических традиций.

В течение VII — начала VIII в. большинство подобных различий тускнеют. С особой силой тенденция к нивелировке местных особенностей сказывалась в перестройке центрального аппарата франкских королевств. Во всех них носителем высшей власти признавался король. Его титул передавался по наследству, так что все франкские короли VI — начала VIII в. принадлежали к прямым потомкам Хлодвига. В руках короля сосредоточивались важнейшие государственные прерогативы. Он командовал военным ополчением, используя в нем уже не только германцев, но и свободных галло-римлян. Он же назначал — «по совету и воле епископов и вельмож» — и смещал всех высших должностных лиц, вознаграждая их за службу ценными дарами или земельными пожалованиями. В VI—VII вв. эти пожалования переходили в полную собственность новых владельцев. Центральным органом управления являлся королевский двор. Именно здесь король держал совет с приближенными. С конца VI в. все более важную роль на этом совете стал играть майордом («старший по дому»). Первоначально он управлял лишь дворцовым хозяйством, но постепенно превратился в главное административное лицо королевства. Кроме дворцового совета, государственные дела обсуждались на так называемых мартовских полях. Представлявшие во времена Хлодвига ежегодные смотры всеобщего военного ополчения — реликт племенных собраний эпохи военной демократии — «мартовские поля» превращаются в VII в. в собрания служилой знати разного этнического происхождения. Здесь утверждались решения, намеченные на собраниях королевских приближенных. Власть франкских королей все более выражала, таким образом, интересы аристократической верхушки общества, включавшей ныне и светских магнатов, и высший клир; и германцев, и галло-римлян.

Среди источников государственных доходов в VI — начале VII в. важную роль играли поземельная и подушная подати, сохранившиеся с римских времен. Они взимались теперь не только с галло-римлян, но и с германцев. Хотя ставки налогов не раз увеличивались, налоговых поступлений не хватало, тем более что короли стали жаловать многим церквам, монастырям и другим крупным земельным собственникам налоговые иммунитеты. С середины VII в. место налоговых поступлений в королевском бюджете стали постепенно занимать чрезвычайные поборы, судебные штрафы, торговые пошлины, доходы от королевских поместий. Иррегулярность большинства этих источников доходов подрывала казну и затрудняла вознаграждение королевских приближенных; произвол при взимании штрафов, пошлин и т.п. усиливал недовольство населения. Параллельно сокращался и фонд земельных владений, за счет которого наделялась землей служилая знать. Единственным способом обеспечения верности знатных оставалось предоставление им все новых привилегий: исключение их самих и их владений из подчинения графскому суду, передача им права взимания судебных штрафов, освобождение от обязанности выставлять в распоряжение королей ополчение, обещание «не смещать» с занимаемых должностей, расширение налоговых изъятий. Некоторые из этих привилегий были закреплены эдиктом Хлотаря II в 614 г., другие зафиксированы иммунитетными грамотами середины VII в. Эдикт 614 г. предоставил знати и возможность контролировать назначение графов, которые отныне могли подбираться только из местных землевладельцев.

Усиление самовластия знати, типичное для определенного этапа эволюции всех раннесредневековых обществ, проявилось во Франкском государстве особенно рано и полно. Одной из причин этого было сохранение здесь слоя достаточно сильных галло-римских магнатов. Интенсивная диффузия этого слоя с вновь формирующейся германской знатью способствовала укреплению знати в целом. Кроме того, в VII — начале VIII в. знать пополняется все новыми людьми. В более романизированных областях (и в первую очередь в Бургундии) ее пополнению, помимо королевских пожалований, способствовала непрекращающаяся дифференциация мелких и средних земельных собственников галло-римской деревни, издавна втянутых в частнособственнические отношения. Выделявшаяся в ходе такой дифференциации зажиточная верхушка постепенно сливалась с землевладельческой знатью. В Нейстрии и, особенно, в Австразии, в областях продолжавшейся германской колонизации, имущественное расслоение среди рядовых свободных, владевших наследственными свободноотчуждаемыми земельными наделами — аллодами, также имело место, но в VII — начале VIII в. оно шло медленно; слой крупных землевладельцев пополнялся здесь преимущественно за счет тех представителей знати — как германского, так и галло-римского происхождения, — которые получали от королей государственные должности, судебно-административные права и земли.