История Европы. Том 2. Средневековая Европа. - Страница 397

397

Талант русских мастеров, работавших в содружестве с греками, дает себя знать и во фресках Софийского собора. В некоторых из них напряженный психологизм византийского искусства этой поры уступает место естественной спокойной трактовке образа, а красочная лепка заменена линейной проработкой. Таково, например, русское по духу и облику фресковое изображение столь чтимого на Руси Николая Мирликийского. Особый интерес представляют фрески Софии Киевской, на которых изображен групповой портрет семейства князя Ярослава Мудрого. В центре на западной стене находился сидящий на троне Христос, фланкировали фигуру Христа князь Ярослав со старшим сыном с одной стороны и княгиня Ирина со старшей дочерью — с другой. Князь подносил Христу, своему покровителю, модель храма. На южной стене помещались фигуры четырех дочерей, а на северной — четырех сыновей княжеской четы, которые направлялись к центру композиции. Лучше всего сохранились фигуры четырех дочерей князя. Княжны в красивых, богато украшенных драгоценными камнями одеждах шествуют вправо к центру композиции, две из них несут свечи, что придает всей процессии торжественно-ритуальный характер. Существует гипотеза, что здесь изображены дочери Ярослава Елизавета, Анна и Анастасия, будущие королевы Норвегии, Франции и Венгрии, и младшая княжна-подросток, имя которой неизвестно. Княжны предстают юными девушками, еще не вышедшими замуж за иностранных правителей. Лица их, хотя изображены в средневековой условной манере, привлекательны и имеют отдельные портретные черты. Особенно миловидно и женственно лицо третьей дочери, которое дышит нежной прелестью и спокойным достоинством. От портретов княжичей на северной стене, к сожалению, сохранились лишь фрагменты. Князь и княгиня были изображены в роскошных великокняжеских одеждах, с близкими к царским венцами на головах. Вся ктиторская сцена, по замыслу Ярослава, должна была знаменовать могущество и независимость Киевской Руси, силу и богатство ее великого князя.

В Древней Руси сохранились уникальные памятники светской живописи домонгольского времени. Первое место среди них по праву принадлежит стенным росписям лестниц двух башен Софии Киевской. Они поражают разнообразием сюжетов, восходящих преимущественно к византийским образцам и в какой-то мере отражавших быт и нравы киевской великокняжеской среды. Ряд фресок восходит к византийскому дворцовому искусству. В их числе сцены конских ристаний на ипподроме в присутствии императора и его свиты, игры скоморохов, гигант с шестом, на котором показывает свое искусство мальчик-акробат, схватки с дикими зверями, единоборство атлета с человеком в маске волка, изображения охоты, театральные представления с участием актеров и паяцев. Для понимания местных элементов в этих стенных росписях интересны две фрески: триумфальный въезд всадника в короне, окруженной нимбом, в котором исследователи видят либо изображение византийского императора, либо киевского великого князя; вторая фреска — изображение молодого музыканта со смычковым музыкальным инструментом, в лице которого ощутимы южнорусские черты. Фрески созданы в придворно-увеселительном жанре.

Другой выдающийся киевский мозаико-фресковый комплекс — внутреннее убранство собора Михайлово-Златоверхого монастыря (1108 г.). Показательно, что на изображениях, украшающих его стены, уже преобладают славянские надписи. Сами же изображения полны стройности и даже воздушности. Сцена Евхаристии здесь во многом превосходит мозаику на аналогичный сюжет в Софии Киевской. В отличие от статичных, фронтально расположенных фигур апостолов в Софийском соборе, в Михайловском монастыре изображения апостолов полны динамики, они расположены в свободных позах, обращены друг к другу, словно ведут какой-то разговор, в их облике много чувства, экспрессии, одежды спускаются пышными, асимметричными складками. Лица выразительны, наделены острохарактерными чертами, отражают внутреннее психологическое состояние того или иного апостола. Каждое лицо — своего рода законченный портрет: апостол Петр мудр и суров, Павел благочестив и взволнован, Лука энергичен и эмоционален, Матфей несокрушим и строг, Иоанн задумчив и печален. Голова Ангела по художественному воплощению близка к ангелам церкви Успения в Никее. Устремленные ввысь, легкие, вытянутые фигуры апостолов поражают правильностью пропорций и соразмерностью. Движения фигур подчинены единому декоративному ритму, исполнены духовного порыва и разнообразия чувств. Привлекателен глубокий, теплый колорит мозаик, преобладают светлые тона — белый, серо-жемчужный, изумрудный и фиолетовый цвета в сочетании с серебром и золотом.

На Руси искусство мозаики прекратило свое существование в XII в. Феодальная раздробленность, определенное снижение монументальности, столь свойственной киевской архитектуре, сопутствующее этому государственно-политическому процессу, не благоприятствовали развитию дорогого мозаичного искусства. Зато фреска в это время получает самое широкое развитие. Особенности этого искусства позволяли более гибко отражать запросы и идеалы формирующихся в это время местных школ. Суровость и внутренняя напряженность приземистых фигур с острым взглядом — таковы характерные черты новгородских фресок XII в. Великолепный, уникальный по сохранности их комплекс можно было видеть в церкви Спаса Нередицы (1199), варварски разрушенной немецкими фашистами. С этими фресками в известной мере созвучны дошедшие до нас росписи церкви св. Георгия в Старой Ладоге (80-е годы XII в.). Но они имеют и свои особенности. Их создатель явно тяготел к линейности стиля, повышенной орнаментальности. Во владимирских фресках, как и в архитектуре Владимиро-Суздальской Руси, больше возвышенного духовного аристократизма и изысканности. Таковы частично сохранившиеся фрески Дмитриевского собора.

397