История Европы. Том 2. Средневековая Европа. - Страница 396

396

Особый путь развития прошло белокаменное зодчество Владимиро-Суздальской Руси. На раннем этапе в начале XII в. оно было еще тесным образом связано с киевскими традициями. Постройки же Юрия Долгорукого середины XII в. имеют в значительной мере самостоятельный характер. В эти суровые годы освоения Залесской земли возводятся прежде всего крепости — опорные пункты княжеской власти. Примером их могут служить мощные земляные валы Переяславля Залесского. Черты романского стиля в полной мере расцветают во Владимиро-Суздальском зодчестве второй половины XII в. (правление Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо). В это время сооружается Успенский собор, первоначально построенный в 1158—1161 гг. и значительно расширенный в 1185—1189 гг. В основу его архитектуры положена традиционная крестово-купольная конструкция, но собор выглядит по-новому. Высоко и торжественно поднимаются арки его закомар, их поддерживают пилястры с изящными полуколоннами. Нарядный аркатурный пояс проходит по всем его фасадам. Резные рельефы из камня, главным образом маски в духе романского зодчества, усиливают торжественную парадность храма. Близким по архитектуре Успенскому собору был храм Рождества Богородицы, возведенный князем Андреем в своем любимом пригородном селе Боголюбове. Интерьер этого храма отличался особой стройностью и «светлостью» благодаря поддерживавшим его своды не обычным традиционным прямоугольным в плане столпам, а круглым колоннам. К храму примыкал дворцовый комплекс Андрея Боголюбского — единственная жилая постройка домонгольской Руси, счастливо сохранившаяся до нашего времени. Это двухъярусная, первоначально с венчавшим ее шатром, лестничная башня и покоящийся на стройной арке переход от нее к храму. Стройный аркатурный пояс объединял эти постройки в единое целое. От времени Андрея Боголюбского дошла и другая светская постройка иного (оборонительного) характера — Золотые ворота во Владимире (1165 г.). Совпадая по названию с аналогичной постройкой в Киеве, она имеет другой облик. Менее грандиозные Владимирские ворота все же поражают своей мощной силой, не лишающей их стройности и своеобразной красоты. Особым совершенством архитектурных форм выделяется замечательный, полный лиризма и задушевности храм Покрова на Нерли (1165 г.), неподалеку от Боголюбова. Линии этого небольшого храма стройны и певучи, они плавно поднимаются ввысь, невольно увлекая за собой зрителя. Сливаясь с окружающей природой — тихой рекой Нерлью и бескрайними полями, храм Покрова полон просветленного чувства и одухотворенной чистоты.

Иное впечатление производит великолепный Дмитриевский дворцовый собор Всеволода Большое Гнездо во Владимире (1193—1196 гг.). Он величествен, праздничен и наряден. Словно драгоценным ковром, покрыты его стены белокаменной резьбой. Люди, звери, в том числе и фантастические животные, причудливые растения покрывают его стены. И все находится в движении, все как бы ликует и радуется. Природа предстает живой и одухотворенной, такой, какой ее видел автор «Слова о полку Игореве», современного Дмитриевскому собору. Но, как и там, мы не найдем здесь только лишь языческого отношения к природе. Все в этих рельефах подчинено идее прославления бога от лица мира, сотворенного им. «Я восхищаюсь делами рук твоих» и «всякое дыхание да хвалит господа» — вот те слова Псалтыри, столь знакомой людям Древней Руси, которые являются ключом к разгадке смысла дивного узорного ковра Дмитриевского собора. Не случайно в нижней части центрального фасада, обращенного к городской площади, находится изображение псалмопевца Давида. Но белокаменное убранство великокняжеского храма выражало и еще одну идею — прославление и возвеличивание княжеской власти. На северном фасаде изображен сам князь Всеволод со своими сыновьями, а на противоположном — южном находится рельеф, представляющий собой вознесение на небо Александра Македонского, как символ неземного могущества и всесилия правителя. Последний из храмов, возведенных во Владимиро-Суздальской земле накануне татаро-монгольского нашествия, — Георгиевский собор в Юрьеве Польском (1230—1234 гг.). Храм буквально насыщен рельефной резьбой. На его стенах совсем не осталось свободного пространства. Растения и звери (в том числе слон) окружают торжественный аркатурный пояс, подобный иконостасу. Колонки по углам храма украшены плоскими и скульптурно-объемными головами людей. Последние особенно напоминают западноевропейские произведения романского искусства.

Древнерусское зодчество не знало в своем развитии таких резких скачков, как переход от романского стиля к готике или от готики к Ренессансу в Западной Европе. Процесс складывания местных черт в древнерусской архитектуре был более медленным и плавным и окончательное свое завершение он нашел позднее в зодчестве Московской Руси.

Длительный и сложный путь развития прошло изобразительное искусство Древней Руси. Первостепенную роль в нем играла монументальная и станковая живопись. Византийское влияние в изобразительном искусстве было даже более стабильным, чем в архитектуре, поскольку Византия познакомила русских художников с техникой мозаики, фрески, темперной живописи и дала им иконографический канон, неизменность которого строго оберегалась православной церковью. Но и здесь уже очень рано проявляется воздействие вкусов и художественного видения мира русских мастеров.

Скульптура, по преимуществу плоскостная (объемная запрещалась православной церковью как напоминающая языческих идолов), украшала древнерусские храмы только снаружи. Внутренний их облик определяла монументальная живопись и иконы. Монументальное искусство Киевской Руси представлено мозаиками и фресками. Наиболее полно система мозаичного убранства сохранилась в Киевском Софийском соборе. Эта система в своей основе несомненно восходит к византийским прототипам, но отличается самостоятельностью художественного воплощения. В куполе изображен всесильный Пантократор. Зрителя поражает его огромная внутренняя сила и мощь. Вторым центром композиционной системы является изображение Богоматери Оранты с поднятыми руками. Ее светлое открытое лицо, ее стойкость и величие не могли не внушить твердой надежды молящимся в храме. Не случайно это мозаичное изображение Богоматери получило на Руси название «Нерушимая стена». Мозаики Софии Киевской поражают своей цветовой гаммой, тем мастерством, с которым подобраны ее многообразные тончайшие оттенки. Словно лучи солнца, переплетаются золотые асисты (тонкие линии, обрисовывающие одежды) в одеяниях Христа, Богоматери, святых. Надписи на мозаиках сделаны на греческом языке, но это вовсе не означает, что в соборе работали только греческие мастера. В некоторых лицах чувствуется отход от характерных греческих типажей. Таковы апостолы, несколько грузноватые и даже грубоватые, но полные внутреннего переживания и силы в сцене Евхаристии. Есть все основания считать, что смальта для выкладывания мозаик производилась в Киеве. Об этом свидетельствует открытая археологами неподалеку от Киево-Печерского монастыря мастерская по производству смальты.

396