История Европы. Том 2. Средневековая Европа. - Страница 266

266

В Скандинавских странах, где также сохранялся большой контингент крестьян собственников — бондов, лично свободных арендаторов и многочисленной сельской бедноты, в том числе сельских ремесленников, широко были развиты крестьянские промыслы. Рост городов в XIII—XV вв. активизировал разные виды крестьянских рыночных связей. При этом крестьяне больше продавали, чем покупали на городских рынках, и в целом преобладали там. Это укрепляло их экономические и социальные позиции по отношению к феодалам и способствовало (наряду с другими факторами) сохранению их личной свободы. Однако с конца XV в. с ростом и укреплением крупного землевладения светских феодалов, церкви, короны и расширением внешнего рынка как для сельскохозяйственных, так и для продуктов добывающей промышленности высшие сословия стали вытеснять крестьянство и с городских рынков, повышать его эксплуатацию, консервируя наиболее неподвижные натуральные ренты.

Специфические особенности имели взаимоотношения города и деревни в Византии. Товарно-денежные связи города с деревней были различны на разных этапах. Положение осложнялось тем, что несколько наиболее значительных городов во главе с Константинополем, являясь крупными центрами международной торговли, были слабо связаны экономически со своей сельской округой. Центрами местных рынков, вовлекавших в свою орбиту крестьянство, были мелкие провинциальные города. Но крупная торговля сельскохозяйственными продуктами находилась также в руках феодалов, монополизировавших ее в больших городах и в сфере экспорта. Поэтому развитие товарно-денежных отношений слабо воздействовало здесь на положение крестьянства: сочетание натуральной и денежной ренты, при слабом развитии отработочной, сохранилось в Византии в период XII—XV вв. как в сеньориальной, так и в государственной эксплуатации крестьян; не произошло существенных изменений и в их социально-правовом положении. Много сходных черт можно отметить также в эволюции деревни на Балканах (Болгария, Сербия, Хорватия), где, однако, воздействие городов как центров ремесла и торговли на сельскую периферию (за исключением Далмации, развивавшейся в этом смысле по типу Северной и Средней Италии) было много слабее, чем в Византии.

Таким образом, воздействие товарно-денежных связей на феодальную деревню было неоднозначно. В одних случаях оно способствовало освобождению крестьянства от личной зависимости, в других случаях, напротив, вело к консервации наиболее тяжелых и грубых форм внеэкономического принуждения, к явлениям необратимой сеньориальной реакции. Первый путь был наиболее характерен для Западной и Юго-Западной Европы уже в XI—XIII вв., второй путь — для Центральной и Восточной Европы в XIV—XV вв. и позднее.

Характер воздействия товарно-денежных отношений на аграрную сферу феодального общества во многом определялся также балансом сил между феодалами и крестьянами в повседневной классовой борьбе между ними. Упорное сопротивление крестьянства сеньориальной реакции во многих случаях способствовало ее временному отступлению даже там, где экономические условия ее порождали, или ее полному преодолению там, где шла борьба двух тенденций (Англия, Каталония).

Когда в XIV в. в Италии, а позднее, в XV в., в Западной Европе в городах стали зарождаться отдельные элементы капиталистических отношений, благоприятную почву для их развития в деревне составляли, с одной стороны, издольная аренда полукапиталистического типа, с другой — развитие сельского ремесла и промыслов, дававшее резервы для распространения в деревне «раздаточной системы», ставшей базой рассеянной мануфактуры.

Товарно-денежные отношения активизировали социальное расслоение не только крестьянства, но и феодалов, способствовали установлению более четких граней между высшими и низшими их слоями. Усиливалась задолженность и обеднение некоторой их части; с другой стороны, шло пополнение низших слоев господствующего класса за счет аноблирования представителей городской и крестьянской верхушки и вообще «простолюдинов». Развитие товарно-денежных отношении вносило изменения и в структуру феодальной иерархии даже там, где она была ранее достаточно ярко выражена: падала роль условных земельных держаний, связи между выше- и нижестоящими феодалами заменялись денежными в виде фьеф-ренты и даже просто денежной оплаты военной службы вассалов по договору. Это создавало удобные условия для возникновения наемных армий.

Велика была роль товарно-денежных отношений городов и складывавшегося там городского сословия в политическом развитии феодальной Европы. Новые экономические и социальные условия создавали предпосылки для централизации государства. Этому способствовало развитие внутреннего рынка в масштабах целых стран или феодальных владений и то, что бюргерство, составляя известный противовес сепаратизму крупных феодалов, открывало перед королевской или княжеской властью возможности лавирования между разными социальными силами, создавая и укрепляя тем временем аппарат публичной власти.

Наконец, города как центры ремесла и торговли и зарождавшиеся в них новая культура и идеология были немаловажным фактором в развитии средневековой культуры в целом, являлись рассадниками светских знаний, реализма в искусстве, школьного и университетского образования, грамотности, средневекового свободомыслия, еретических учений.

Развивавшиеся в рамках феодального строя товарно-денежные отношения, ставшие в период развитого феодализма неотъемлемым элементом всей его экономической и социальной структуры, были одним из наиболее динамичных факторов его развития, расцвета, а затем и перестройки. Города как главные центры этих отношений способствовали, где в большей степени, где в меньшей, прогрессивному развитию этого общества, были его бродилом. К концу периода развитого феодализма товарно-денежные отношения и города были еще подчинены феодальной системе, но порождавшиеся ими первые ростки новой общественной организации исподволь уже начали подрывать ее.

266