История Европы. Том 2. Средневековая Европа. - Страница 239

239

В ходе войны в 1434 г. были расширены права православных феодалов, которые, однако, не получили доступа в Раду панов. Все сословие феодалов добилось отказа великого князя от «дякла» (дани), которое отныне должно было поступать в их пользу. В 1447 г. были подтверждены привилеи отдельным землям.

Патрициат крупнейших русских городов Короны Польской (Львова, Каменца Подольского) в XIV в., а патрициат литовских и русских городов Великого княжества Литовского (Вильнюса, Бреста, Гродно, Киева, Владимира Волынского, Полоцка и др.) в конце XIV—XV в. добились самоуправления по так называемому магдебургскому праву, получив освобождение от власти воевод и державцев. Городом управляла рада во главе с войтом и бурмистром, которые избирались из числа богатейших горожан, чаще католиков.

На протяжении XV в. окончательно конституировалась Рада панов. Входившие в нее канцлер, подскарбий — казначеи (земский, т.е. общегосударственный и дворный, т.е. великокняжеский), виленский католический епископ с 1492 г. получили право решать вместе с князем внешнеполитические и финансовые вопросы. Последние приобрели жизненную важность для княжества. Расхищение земельного фонда великими князьями на протяжении XV в. поставило финансы в правление князя Александра (1492—1506) на грань катастрофы. Многочисленные налоговые льготы, предоставленные магнатам, католическому духовенству и отдельным городам, опустошили казну.

Ослабление власти великого князя-«господара» и рост политического влияния магнатов и шляхты было естественным следствием постепенного складывания феодальных отношений. В течение XV столетия натуральный оброк традиционно господствовал в некоторых районах княжества — Киевской земле, Поднепровских областях (на Верхнем Днепре, Соже, Березине, Сейме), принадлежавших великому князю. Даже в наиболее развитых районах княжества наряду с «грошовой» (денежной) данью взималась медовая, бобровая, куничная. На северо-западе же княжества в связи с развитием фольварков, ориентированных на сбыт сельскохозяйственной продукции, в первую очередь зерна, на внешние рынки, быстро увеличивалась барщина, достигавшая одного-двух дней в неделю и больше.

Социальное развитие этих областей Великого княжества Литовского имело сходные черты с развитием Прибалтики, где к XV в. сложилось мызное хозяйство немецких феодалов — вассалов Ливонского ордена, а крестьяне должны были исполнять барщину от одного до нескольких дней в неделю. Уже с начала XV в. началось прикрепление крестьян к земле, а в конце столетия были достигнуты соглашения крупнейших феодалов, как, например, рижского архиепископа и его вассалов, об обоюдном возвращении беглых крестьян.

Несколько ранее — в 1435 г. — ограничение права перехода крестьян одним сроком в году (на рождество) и при условии уплаты выкупа произошло в Галиции. В 1447 г. великий князь литовский и король польский Казимир Ягеллон запретили частным владельцам принимать к себе беглых господарских крестьян. Тем самым крестьянство лишалось права свободного перехода. В ответ на это в 1418 г. в Жемайтии «против благородных бояр и добрых людей» выступили крестьяне нескольких волостей. В 1431—1438 гг. вспыхнуло восстание в Подолье, в 1436—1437 гг. — в Закарпатье. Особенно массовым было движение под предводительством Мухи в Галиции — на Покутье и в Буковине в 1490—1492 гг. Таким образом, крайний запад и юго-запад Руси, районы рано сформировавшихся феодальных отношений, оказались очагами наиболее сильных крестьянских движений. В то же время стала складываться новая прослойка — казачество в юго-восточных пограничных с Крымским ханством степях, куда одновременно начались массовые отходы населения из русских земель Великого княжества Литовского. Здесь закладывалась база будущего оплота украинского народа в борьбе против феодально-крепостнического и национального гнета и против иноземной агрессии.

К концу XV в. Великое княжество Литовское являло собою некоторый анахронизм, подобный, пожалуй, Священной Римской империи германской нации. В эпоху, когда в остальных странах Европы формировались национальные централизованные государства, Литовское княжество, как и Германская империя, оставалось нецентрализованным полиэтничным образованием. Традиционное сохранение «старины» создавало базу для обособленности земель, а магдебургское право — для обособленности городов. Широкие полномочия феодалов сужали сферу деятельности господаря. Его политика была направлена лишь на сохранение в пределах княжества «русских» земель. Ради этого великокняжеская власть предавала интересы собственного народа (Клайпедский край и Занеманье по-прежнему оставались в руках Ливонского ордена) и шла на союз с враждебными и ей, и широким массам населения Литвы Орденским государством и Крымским ханством.

Слабая централизация Великого княжества Литовского и его этническая неоднородность обусловили значительную автономию вошедших в него русских земель. Население их сохраняло свой язык, как правило, религию, культурные традиции Киевской Руси. Пограничные с Северо-Восточной Русью земли в верховьях Оки, Дона и Днепра в конце XV — начале XVI в. вышли из Литвы и влились в образовавшееся к этому времени единое Русское государство, приняв участие в складывании великорусской народности (см. ниже). В других землях, оставшихся в Литовском княжестве, в XV в. постепенно формировались украинская и белорусская народности. То, что они находились в государстве, где власть принадлежала литовцам (и полякам) и где ощущалось сильное влияние польской и латиноязычной культуры, замедляло становление этих народностей. Тем не менее к XV в. они создали свои языки, самобытную культуру, отразившуюся в фольклоре, прикладном искусстве, позднее (XVI в.) — в архитектуре, литературе, летописании. Пробуждалось патриотическое сознание украинцев и белорусов, у которых вместе с тем сохранялась живая историческая память об общих культурных традициях всех трех восточнославянских народов.

239