История Европы. Том 2. Средневековая Европа. - Страница 393

393

Феодосий Печерский — выдающийся церковный деятель Киевской Руси — привлекал к себе внимание самых широких кругов общества того времени. Он возглавлял расцветший при нем Киево-Печерский монастырь — один из самых крупных культурных центров Древней Руси. Его идеалы и взгляды далеко не всегда совпадали с позицией греков-митрополитов. Феодосий смело вмешивался в межкняжеские отношения, не боясь упрекнуть князя, если он считал его неправым. Неудивительно, что «Житие Феодосия» получило широкое распространение на Руси.

Киево-Печерскому монастырю посвящен и замечательный «Киево-Печерский патерик», чтением которого так увлекался А.С. Пушкин. Окончательно патерик сложился лишь в начале XIII в. и приобрел форму переписки между суздальским епископом Симоном и печерским монахом Поликарпом. В этой переписке содержится серия увлекательных и вместе с тем в соответствии с требованиями времени назидательных рассказов (всего их 24). Некоторые из них относятся к ранним этапам истории монастыря, начиная от его основателя Антония Печерского (середина XI в.). Чудесное причудливо переплетается в патерике с реально-историческим.

Наряду с агиографией значительное развитие в Киевской Руси получило ораторское искусство — проповедничество. Древнерусские проповедники создали много замечательных, блестящих и во многом самобытных произведений, как, например, «Слово о законе и благодати» русского по происхождению митрополита Илариона. Может быть, еще никогда с такой силой и взволнованностью не звучали чувства глубокой любви к своей Родине, гордости за ее величие и за то место, которое она по достоинству занимает среди других стран, как в этом раннем памятнике русского живого слова. Прославленным проповедником на Руси был и Кирилл Туровский (вторая половина XII в.). От него осталось обширное литературное наследство, дошедшее до нас во множестве списков. Поучения Кирилла посвящены главным образом церковным праздникам и притчам.

Помимо устного слова, на Руси довольно распространен был и жанр посланий, которые иногда, кроме назидательных наставлений и советов, содержали и целые трактаты богословско-философского содержания. Одним из самых замечательных среди них было послание Климента Смолятича пресвитеру (священнику) смоленского князя Ростислава Фоме, датируемое серединой XII в. Фома обвинил Климента, и, конечно, не без оснований, в том, что он выказывает себя философом и пишет «от Омира (т.е. Гомера) и от Аристоля (т.е. Аристотеля), и от Платона». Уже сам перечень этих имен красноречиво показывает, сколь живо на Руси была воспринята античная струя в византийской культуре. И показательно, что Климент не стыдится этого, отстаивает свое право быть философом.

Было бы совершенно неверно только церковной средой ограничивать культурные, в том числе и литературные, очаги Древней Руси. В русских летописях содержится немало чисто светских сочинений. Особенно изобилует ими Ипатьевская летопись, составленная в пределах Галицко-Волынской Руси. Характеристики князей, их военные походы, описания хода государственных дел — все это по своему духу и настроенности, даже по самому стилю и словоупотреблению выдает светские, иногда просто «рыцарские» (воинские) источники своего происхождения. Лаврентьевская летопись донесла до нас один из драгоценнейших памятников древнерусской светской литературы — «Поучение Владимира Мономаха», датируемое большинством исследователей временем около 1117 г. Этот замечательный памятник состоит из трех частей: собственно поучения к своим детям, автобиографии князя и его письма к Олегу Святославичу Черниговскому. Владимир Мономах призывает своих детей, а вместе с ними и всех, быть миролюбивыми, отвергать усобицы, чтобы «не погибла земля Руская» и ее не взяли «врази наши половцы». Постоянный труд и ученье должны стать, по словам Владимира Мономаха, основой жизни. Идеи милосердия и братолюбия звучат и в письме Владимира Мономаха к Олегу Святославичу. В княжеском письме звучат слова, столь близкие образности русского народного творчества, всегда остававшегося живой питательной средой для лучших произведений письменной литературы. Что это так, нетрудно убедиться, обратившись, например, к «Слову» и «Молению» Даниила Заточника — памятникам, также вышедшим из чисто светской среды. «Слово» адресовано новгородскому князю Ярославу Владимировичу (конец XII в.), а «Моление», видимо, владимиро-суздальскому князю Ярославу Всеволодовичу (начало XIII в.). В этих памятниках звучит прославление князя и осуждение бояр.

Вершина древнерусской литературы — эпическая поэма «Слово о полку Игореве». Оно посвящено походу русских войск во главе с новгород-северским князем Игорем Святославичем на половцев в апреле—мае 1185 г. Вместе с Игорем в походе принимали участие и другие князья Черниговской земли: сын Игоря Владимир, княживший в Путивле, рыльский князь Святослав Ольгович и трубчевский князь Всеволод, которого автор «Слова» за его храбрость, силу и отвагу называет Буй Тур, т.е. буйный зверь тур. Поначалу казавшийся удачным, поход кончился полным поражением русских войск и пленом Игоря и его сына. Сам по себе этот поход не был каким-то исключительным по своему историческому значению событием, но гениальный автор «Слова» разглядел в нем и в его последствиях то, что так волновало русское общество того времени, а именно: необходимость борьбы с половцами, но борьбы непременно общими, а не разрозненными усилиями. Только в единстве усилий русских княжеств справедливо видел автор «Слова» залог победы над внешним врагом. А Игорь Святославич пренебрег этим единством, даже не поставив в известность киевского князя Святослава о своем походе. Таким образом, поход Игоря становился как бы суровым уроком и предостережением другим князьям. Таков общественно-политический смысл, можно сказать пафос, «Слова». Автор «Слова о полку Игореве» обладал необычайно широким политическим и географическим кругозором и глубоким знанием исторического прошлого Руси. Перед его мысленным взором проходят не только близкие ему Киевская и Черниговская земли, но и далекая Галицкая и Владимиро-Суздальская Русь, Полоцкая земля. Он великолепно осведомлен о реальном положении в этих землях, знает о силе и возможностях их правителей. К наиболее могущественным из них он обращается с призывами прийти на помощь русским воинам, гибнущим в неравной борьбе с половцами. Свой поэтический рассказ о походе Игоря автор «Слова» строит на фоне исторического прошлого, «свивая, — по его собственным словам, — обе полы сего времени», т.е. соединяя прошлое и настоящее от глубочайшей древности «Трояновых веков», вероятно времени римского императора Траяна, до Владимира Святославича. Могущество и единство Руси в прошлом автор «Слова» противопоставляет времени усобиц.

393