История Европы. Том 2. Средневековая Европа. - Страница 352

352

Западноевропейская средневековая культура тяготела к энциклопедизму, целостному охвату всего сущего. В философии, науке, литературе это выражалось в создании энциклопедий, подобных «Этимологиям» Исидора Севильского, а в XII—XIII вв. — многочисленных «Сумм». Средневековые соборы также были своеобразными каменными «энциклопедиями» универсального знания, «библиями мирян».

При трансцендентальной общности высшего художественного идеала образные и художественные системы, сложившиеся на Западе и Востоке, были различны. Византия тяготела к большей спиритуальности, обобщенности, канонизации формы. Однако как на Востоке, так и на Западе искусство никогда не было лишь отражением тех или иных сакральных формул, оно было гораздо полнее, богаче и разнообразнее. Мастера Западной Европы, возводившие соборы, пытались показать вселенную во всем многообразии и завершенном гармоническом единстве, обобщить все доступное тогда людям знание в художественных образах. И если в целом собор высился как символ мироздания, устремленного к высшей идее, то внутри и снаружи он был «густо заселен» самыми разнообразными скульптурами и изображениями.

Раннее романское искусство несет на себе отпечаток сильного византийского влияния, которое сказывается не только на внешнем облике романских сооружений, но и на внутреннем убранстве, живописи, скульптуре, даже книжной миниатюре конца X — первой половины XI в. Позже оно приобретало все большую самостоятельность, западноевропейским зодчим удалось решить ряд сложных технических задач и усовершенствовать строительную практику.

Романские храмы, вначале ученически подражавшие византийским, сохраняя базиликальный характер, становятся вытянутыми. Они каменные, со сводчатыми перекрытиями, просты и строги. У них мощные стены, это по существу храмы-крепости. Не случайно к этому же периоду относится начало сооружений крепостей — феодальных замков. С первого взгляда романский собор грубоват и приземист, лишь постепенно раскрывается стройность замысла и благородство его простоты, направленных на раскрытие единства и гармонии мира.

Пространство романских храмов довольно тесно, скупо освещено. В их росписи не было строго установленного канона. Как правило, в центральной апсиде изображался Христос во славе, иногда фигура Богоматери. Западная стена обычно украшалась сценой Страшного суда. Портал романского собора, как и средневековых соборов вообще, знаменовал собой границу человеческого и божественного, мирской греховности и священного благочестия. Поэтому в украшении порталов преобладали апокалиптические темы: Страшный суд, Христос во славе, которые как бы восстанавливали единство мира, сопрягая прошлое, настоящее и будущее в вечности и божественной справедливости.

Скульптура, украшающая романские храмы, создает подчас впечатляющие образы. Через символизм скульптурных изображений явственно проступают изменчивые, напряженные лики реальной жизни средневековья, которую невозможно свести к символу и трансцендентности. При всей своей наивности и «неумелости» скульптуры как бы наполнены живой кровью, в них воплощаются не только идеальные представления, но подлинные заботы, чаяния и вкусы тогдашних людей. Это особенно ярко выступает при сравнении романского искусства с византийским. При определенной общности мировоззренческих позиций и исходных творческих принципов, мы видим в романских храмах изображения святых, весьма далекие от каких-либо канонов, неказистых, приземистых, с простыми и выразительными лицами. Византийское искусство, предпочтя скульптуре мозаику и иконопись, создает более утонченные, спиритуалистические образы, сохраняя большую дистанцию между художественным воплощением и реальностью. Романское искусство гораздо менее канонизировано и стабильно.

Романский храм предстает не только «каменной библией», но и книгой народной фантазии. Не случайно крупнейший деятель католической церкви, Бернар Клервосский, восклицал: «…для чего же в монастырях, перед взорами читающих братьев, эта смехотворная диковинность, эти странно-безобразные образы, эти образы безобразного»?

Не только «запредельные» идеи, но и земные заботы волнуют создателей средневекового искусства, которое никогда не было лишь иллюстрацией догматической и схоластической премудрости. Художественный идеал облекался в плоть и кровь, «заземлялся». Художниками и архитекторами в средние века были простые, в большинстве случаев неграмотные люди, чаще всего выходцы из низших общественных слоев. И хотя «расположение принадлежало церковному пастырю», искусство создавалось творцом, вкладывающим в него не только отвлеченную идею, но свою живую душу, ее радость, боль и восхищение красотой мира. Художники вносили в свои творения религиозное чувство, но это была не спиритуальность книжников, а народная религиозность, весьма своеобразно интерпретировавшая ортодоксальное вероучение, часто имевшая «еретическую» окраску. Пафос не только небесного, но и земного звучит в их творениях.

Центрами «классической» романики были Франция и Германия. Вершина французской романики — соборы в Клюни, Отене, Пуатье. Своей неприступностью и монументальностью поражает романская цитадель Каркасонна — комплекс светских замковых сооружений.

Романские соборы в Англии, особенно Северо-Восточной, отличаются экспериментаторским архитектурным духом, строительной фантазией. Новое понимание человеческой фигуры, соотношения тела и одеяния принесла немецкая романика. На юге Испании зрелая романика испытывает сильное влияние восточной архитектуры. Самобытным явлением стала живопись испанских соборов, тяготеющая к некоторой линейности и напряженному контрастированию цвета. Архитектура Италии, создавшая великолепные городские ансамбли, больше обращена к византийским образцам или развивается, переосмысливая античные строительные традиции.

352