История Европы. Том 2. Средневековая Европа. - Страница 322

К оглавлению

322

Политическое усиление Московского великого княжества, определенную роль в котором сыграла и митрополия, привело в XV в. к новому этапу во взаимоотношениях между русской (Киевской по названию, Московской по местопребыванию) митрополией и традиционным восточнохристианским центром в Константинополе. Акту автокефалии и конституированию самостоятельной церковной организации на Руси способствовали также церковно-политические события первой половины XV в. Это было, во-первых, поставление в 1415 г. в Киеве на митрополию Григория Цамблака собором епископов Литовского Великого княжества по настоянию великого князя Витовта вопреки патриархии и при живом «митрополите Киевском и всея Руси» Фотии, что явилось важным прецедентом такого рода акций. Во-вторых, это Флорентийская уния 1439 г., заключенная Константинополем с Римом, являвшаяся результатом длительных переговоров, церковной и политической борьбы. Посредством унии папство надеялось осуществить свои многовековые притязания, распространить свое влияние — на Восток — в Византию и славянские земли. Константинополь прежде всего рассчитывал получить помощь в борьбе с турками. Принятие унии было обставлено с большой пышностью и изображалось церковной пропагандой как очередной шаг к объединению христианского мира. Однако народы, большинство духовенства и государственная власть и Византии и Руси решительно отвергли унию, усмотрев в ней предательство патриотических чувств и своих интересов. Киевского митрополита Исидора, участвовавшего в заключении унии, по прибытии с собора заточили в тюрьму и осудили как вероотступника и изменника. После падения Константинополя русская церковь приобрела полную самостоятельность, постепенно превратившись в центр православия.

* * *

В средние века христианство не только санкционировало феодальный строй. Оно было политической доктриной, идеологическим и этическим регулятором средневекового общества, формой его сознания и самосознания, основой его духовной жизни и культурной общности европейского мира. Как ни в один иной исторический период, в то время его организация — церковь претендовала на то, чтобы быть мистическим единством всех верующих, объединять все классы общества. Ее учение становилось точкой отсчета для разрешения социальных противоречий. Господствующие и угнетенные классы вырабатывали несхожие определения содержания общепринятого учения, считая истинной именно свою интерпретацию. Вместе с тем, провозглашая «равенство во Христе», церковь в реальной жизни исключала всякие притязания на подлинное равенство, демагогически используя равенство всех перед богом для оправдания «естественности» действительного неравенства, классового, социального и всякого иного.

Церковь создает религиозное учение с внешне универсалистскими характеристиками. В его границах идеи господствующего класса постоянно видоизменяются и расширяются с тем, чтобы иметь возможность ассимилировать какие-то элементы народного сознания, которые таким образом оказываются оторванными от своей собственной системы и подчинены чуждой. Со своей синтезирующей идеей божественного воплощения и страдания ради спасения всех людей христианство становится основой как для богословских исканий (народного или официального толка), так и для возникновения различных ересей, сохраняя тем самым свою действенно-массовую направленность. Не случайно и все выраженные в общей форме нападки на феодализм и прежде всего нападки на церковь, все революционные — социальные и политические — доктрины должны были по преимуществу представлять из себя одновременно и богословские ереси.

Народная религия, с одной стороны, противостояла официальному христианству, его изощренным богословским структурам, предназначенным интеллектуальной элите, образованным людям того времени, а с другой — постоянно питала ортодоксальную идеологию, порождая необходимость ее корректировки. Образный строй, знаковая система и символизм средневекового христианства также во многом базировались на специфике образности народного сознания.

Исходя из этого, история средневекового христианства не может быть сведена исключительно к истории церкви и ее официальной доктрины, но включает и специфику народной религии, отражающей взгляды трудящихся масс, а шире — различных слоев мирян, а также еретических движений.


Часть четвертая
КУЛЬТУРА СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЕВРОПЫ


Феномен средневековой культуры

Культура европейского средневековья охватывает более чем двенадцативековой отрезок трудного, сложного, изобиловавшего взлетами и падениями пути, пройденного обществом в эпоху феодализма. Она — часть общемирового культурного процесса того времени, несущая в себе его основные типологические черты. Но как подлинная культура она обладает и глубоко индивидуальным обликом, складывающимся из множества общих и особенных черт духовной, творческой жизни создавших ее народов, сливающихся в те великие и мощные проявления, которые составили собственно вклад Европы в мировую цивилизацию, определили ее самобытность.

Понятие Европы к первым векам средневековья применимо лишь в географическом смысле. Однако уже к исходу раннего средневековья становится очевидной общность исторических судеб, а, следовательно, и культурного развития народов, ее населявших. Итогом этого периода были первые шаги в создании духовного единства всего континента. Произошел первоначальный синтез главных слагаемых культуры раннего средневековья: античного наследия, христианства и духовной жизни варварских народов. Культурной наставницей Европы в то время была Византия.

322