История Европы. Том 2. Средневековая Европа. - Страница 313

313

Средневековому мышлению Запада подобная иерархия лиц была ближе и понятнее, чем монархическая система, которая в свою очередь более адекватно отвечала самодержавной общественной структуре Византии. Западной религиозности был особо присущ культ бога-сына Иисуса Христа, распятие — изображение Христа на кресте — стало главной святыней в храмах латинского Запада. На Востоке широкое распространение получило почитание св. духа и праздника пятидесятницы (духова дня).

Существенным различием восточной и западной церквей было отношение к проблеме свободы воли. Отсутствие корпоративного начала в византийском обществе и большее распространение индивидуализма приводило к замене августиновской концепции предопределения, ведущего человека к спасению или гибели, теорией синергизма — соединения свободной человеческой деятельности с божественным милосердием. На теологии Августина зиждился основной принцип деятельности западной церкви: человек сам по себе бессилен перед грехом, и только церковь как корпорация может через церковные таинства обеспечить его спасение. Отсюда вытекала оценка церковью грехов и добрых дел человека, возможность индульгенций, учение о посмертной судьбе, суде над грешниками, чистилище и т.п.

Западная церковь в силу своей корпоративности значительно резче отделялась от мирян, чем византийская. Социальная обособленность латинского духовенства воплощалась в организации клира, прежде всего во введении целибата — безбрачия духовенства, отрицаемого на Востоке, и в установлении причащения клириков хлебом (телом Христовым) и вином из чаши (кровью Христовой), тогда как мирян — одним хлебом. В Византии же целибат распространялся только на монахов и епископов, а миряне, подобно священникам, причащались и хлебом и вином («под обоими видами»).

Еще в раннее средневековье западная церковь явилась носителем идеи универсализма, что порождало создание централизованной иерархической церковной организации во главе с теократическим государем — римским папой. Папский престол не подчинялся светской власти и вел самостоятельную политику. В Византии, наоборот, светское государство само олицетворяло универсалистскую идею и стояло во главе всей христианской ойкумены. Духовная власть на Востоке была ограничена светской, хотя распространение там теории «цезарепапизма» — полного господства государства над церковью — опровергнута в современной византиноведческой науке. На Востоке не сложилась монархическая теократия, здесь возобладал принцип пентархии (пятивластия) — церковь, по мнению восточных богословов, должна управляться пятью патриархами (Римским, Константинопольским, Антиохийским, Иерусалимским и Александрийским), подобно тому, как пять органов чувств направляют деятельность человека. Восточная церковь выше патриархов ставила вселенские соборы под председательством императора или его представителя.

С универсалистскими претензиями римско-католической церкви был тесно связан и вопрос об языке богослужения. В феодально-раздробленной, многоязыковой Западной Европе, населенной различными племенами и народами, церковь сохраняла единый язык богослужения — латинский — и тем самым утвердила принцип универсализма. Византийская православная церковь, напротив, при христианизации варварских народов не требовала, чтобы греческий язык стал единственным языком литургии. Она допускала богослужение на местных языках — славянских, грузинском, сирийском, коптском и др. Зачастую эта политика обеспечивала успех церковным миссиям православной церкви. Однако борьба между западной и восточной церквами за распространение христианства по католическому или православному обряду никогда не прекращалась.

Наряду с догматическими и обрядовыми расхождениями восточную и западную церковь разделяли укоренившиеся в широких кругах средневекового общества Запада и Востока устойчивые социально-психологические различия. Западной религиозности была свойственна глубокая эмоциональная напряженность, граничащая с религиозной экзальтацией. Для верований греков была характерна отвлеченная философская рассудочность, приверженность к глубоко трансцендентным идеям. Взволнованное воображение латинян постоянно устремлялось к крестным мукам Христа, страшным мукам грешников в аду. В православной церкви на первый план выдвигались радостно-просветленные моменты из жизни Христа, его воплощение и воскресение. Это нашло отражение в византийской и западноевропейской культуре, в частности, в литературе и искусстве.

Итак, различия между западной и восточной церквами вытекали из особенностей социального и экономического положения церкви на Западе и в Византии, из устойчивых отличий идейных традиций, социальной психологии и церковного ритуала, из политического и языкового разобщения Запада и Востока.

Многовековые распри между Востоком и Западом завершились в 1054 г. разделением церквей, каждая из которых считала себя единственно вселенской, ортодоксальной, а другую — еретической. Западная церковь стала называться римско-католической, а восточная — греко-православной. Схизма была итогом не только церковных разногласий, но и отражением существенных различий в историческом развитии западных областей Европы и Византии.

Распад империи Каролингов повлек за собой и упадок папства и возглавлявшейся им католической церкви. Без политической и военной защиты империи власть папы, который еще недавно давал указания государям в далеких землях, оказалась слишком слабой, чтобы усмирить притязания феодалов в самой Италии. Римская знать распоряжалась престолом св. Петра как своей вотчиной.

313