История Европы. Том 2. Средневековая Европа. - Страница 234

234

В течение XIV—XV вв. положение бондов и держателей продолжает сближаться. Теперь бонды, как и держатели, должны были принимать на постой королевских слуг либо выдавать соответствующий оброк деньгами или натурой. Запрет носить оружие и полное освобождение от регулярной воинской службы подчеркивали растущее сословное неполноправие бондов. Лишь узкая их верхушка, особенно из числа кронобондов, сохраняла право перехода во фрэльсе (и несения конной воинской службы короля взамен налогов).

Теперь, когда многие бонды разорились, а господа перешли на надельную систему, слой держателей — ландбу и лейлейдингов значительно расширился, стал количественно превосходить слой бондов, особенно в Дании и Норвегии. Держатели земли в Скандинавии в массе своей еще сохраняли личную свободу, однако со второй половины XIV в. наметилась тенденция их прикрепления к земле, к господину. Особенно далеко зашел нажим господ на вотчинное крестьянство в Дании, где владельцы земли получили право представлять своих крестьян в суде, взимать с них судебные штрафы, а в Зеландии даже появилась практика «отчуждения земли с людьми. К тому же государство, которое по обычаю не имело права облагать держателей обычным скаттом (налогом), в течение XIV и XV вв. стало взимать с них экстраординарный налог (экстраскатт).

Значительно расширилось в XIV и особенно в XV в. число людей, которых законодательство называет «бездомными», «неимущими», «бродягами». Они жили преимущественно за счет наемного труда. С середины XIV в. в скандинавских странах начинает действовать «рабочее законодательство», ограничивавшее заработную плату наемных работников, принуждавшее их к труду за низкую оплату и ставившее их личную жизнь под опеку нанимателей. Наемный труд имел, таким образом, еще феодальные черты.

Особенностью скандинавской экономической жизни того времени было сохранение вплоть до конца XV в. продуктовой ренты: значительная доля оброков, государственных налогов, экстраординарных податей и судебных штрафов вносилась натурой. Это было следствием того, что товары, имевшие высокий спрос на балтийском рынке (продукты животноводства, рыболовецкого, горного, пушного промыслов), сбывались обычно через ганзейских купцов самими землевладельцами, получавшими их в качестве ренты и не особенно заинтересованными поэтому в коммутации последней. Проявляя деловую смекалку, скандинавские дворяне, церковь, корона приобретали лесные угодья и места рыбной ловли, мельницы, рудоносные участки и т.п., используя их для получения товарной продукции.

Со времени редукции конца XIV в. горно-металлургические промыслы в Швеции почти целиком отошли к короне, которая установила там регальный режим наподобие того, который господствовал на немецких и чешских рудниках, а с середины XV в. общему регальному уставу были подчинены и рыболовецкие становища. В Дании правительство держало в руках сельдяные промыслы.

При частых порчах монеты короне, феодалам да и ганзейцам было выгоднее применять прямую безденежную форму обмена, когда деньги участвовали в сделках лишь номинально либо для уравнивания счетов. Эта ситуация также побуждала скандинавских землевладельцев сохранять продуктовую ренту, а королей и правителей — укреплять регальные права, особенно в промысловых районах.

Втягивались в товарно-денежные отношения и крестьяне, которые не только сбывали на рынках часть продукции собственных хозяйств, но и регулярно занимались в целях подсобного заработка посреднической торговлей. Важную подсобную роль играли и промыслы (пушной, лесной, рыболовецкий, охота на морского зверя), которые сравнительно быстро товаризовались. Этими промыслами, кроме профессионалов, широко занимались крестьяне, отдавая часть продукции в виде оброка, часть сбывая на местных, а иногда и отдаленных рынках. Существенное значение среди подсобных занятий крестьян составляли также ремесла: изготовление деревянной утвари, грубого сукна, полотна, гончарных изделий, канатов и многого другого. Продукция этих деревенских ремесел также регулярно поступала на рынок скандинавских стран. В XIV и особенно XV в. на базе роста местных, мелких рынков и ярмарок в деревне стали развиваться и профессиональные ремесла, сложился слой сельских ремесленников с наделом. Рыночные отношения, как и вспомогательные занятия, углубляли дифференциацию в среде крестьянства, но вместе с тем способствовали его сохранению в Скандинавии как класса.

Многосторонняя деятельность замедляла процесс усиления экономической и правовой зависимости крестьян от землевладельцев. Она позволила крестьянам Дании и Швеции пережить кризис, а в Швеции к началу XVI в. добиться даже заметного подъема. В Норвегии же, где природные ресурсы были ограниченнее, население — реже и беднее, кризис XIV—XV вв. так и не был преодолен. В дальнейшем это отставание было закреплено датским господством. В 1468—1469 гг. Норвегия понесла и территориальные потери: Оркнейские и Шетландские острова, с их преимущественно норвежским населением, отошли к Шотландии.

Важнейшим фактором общественного прогресса Дании и Швеции на данном этапе являлись города. В Норвегии они были слабее, в Исландии вовсе отсутствовали. Развитие в деревне ремесла и промыслов, личная свобода ее жителей в известной мере тормозили рост и развитие городов. В регионе преобладали мелкие и мельчайшие города, которые насчитывали по нескольку сот жителей. В крупнейших из них — Копенгагене и Стокгольме — было соответственно не более 10 тыс. и 9 тыс. жителей. Все города сохраняли аграрные черты, горожане содержали скот, имели огороды и даже пашни. Вместе с тем именно через города велась наиболее регулярная торговля — местная, межобластная, зарубежная. Города являлись центрами дифференцированных и продвинутых профессиональных ремесел, коммуникаций, сбора налогов, монетной чеканки.

234