История Европы. Том 2. Средневековая Европа. - Страница 194

194

О том, что византийские формы аграрноправовых отношений остались господствующими и в новом Болгарском государстве, свидетельствует усвоенная болгарами византийская терминология, обозначавшая (иногда в староболгарском переводе) основные институты феодального строя: парики — зависимые крестьяне, ангарии — отработочные повинности, стась — крестьянское хозяйство, зевгарь — налоговое тягло, метох — филиал монастырского имения, эпирия — чрезвычайный сбор, дымнина (греч. капникон) — подворная подать, правины (греч. дикэа) — сельские угодья и т.п.

Как и в империи, усиление экзимированного (пользующегося налоговыми и административными льготами) частного феодального землевладения сопровождалось одновременно укреплением прав государя на земли сохранявшегося свободного крестьянства. Некоторые косвенные данные свидетельствуют о существовании иронии не только в Западной и Юго-Западной Болгарии (данных об этом немало) в канун восстания 1186 г., но и в Северо-Восточной: Петр и Асень требовали у императора пожаловать им деревню в балканском горном крае и одновременно зачислить их в войско, но отказ императора братья использовали как предлог для начала восстания. Допустить, что Асениды, воцарившись, ликвидировали условное военное держание от короны, во всяком случае в возвращенных Болгарией западных и юго-западных землях, представляется едва ли возможным. Установлено, что прония — с некоторыми вариантами — сохранилась и после распада Византии в 1204 г. на всех территориях, ранее входивших в состав империи. Развитие пронии на Балканах в XIII—XIV вв. находилось в русле основных процессов эволюции феодализма. В ее утверждении была заинтересована центральная власть, в особенности в период чрезвычайного обострения межгосударственных отношений на Балканах в XIII—XIV вв. Распространение же пронии, как упоминалось, означало прежде всего закабаление остатков свободного крестьянства.

Размеры феодальных имений в Болгарии в тот период значительно увеличились; господский домен обычно в несколько раз превышал крестьянские держания. Феодалы все решительнее расширяли собственную запашку, особенно на востоке страны, увеличивая отработочную ренту в связи с повышением товарности вотчинного хозяйства, как земледельческого, так и скотоводческого. Крупные феодалы поставляли во все более значительных размерах на внутренний, но главным образом на внешний рынок зерно, вино, лен, солонину, скот, шкуры, шерсть, мед, воск и т.п. Происходило также повышение денежной и продуктовой ренты. Соотношение всех видов рент на разных этапах в ходе XIII—XIV вв. не поддается, однако, определению по сохранившимся сведениям. Предполагают, что в западных районах большое значение имела денежная рента, а в восточных, где быстро росло товарное зерновое хозяйство, — отработочная.

Крупные феодальные владения, располагавшие широкими иммунитетными привилегиями на западе и юго-западе страны еще в 1186 г. и превратившиеся фактически в мало зависимые от центра княжества, сохранили свое привилегированное положение и в составе государства Асенидов. Господа этих владений обладали крепостями и собственными военными отрядами, издавали в пользу церкви и монастырей грамоты, наделяли их десятками зависимых деревень.

В Болгарии, как и в Византии, не сложилось четкой иерархической структуры феодальной собственности, а вместе с тем и вассально-ленной системы. «Великие» и «малые» боляре различались по размерам владений и иммунитетных привилегий, по важности постов и положения на служебной иерархической лестнице чинов и должностей, не были связаны друг с другом отношениями сюзеренитета и вассальных обязанностей, подчиняясь непосредственно государю. Благодаря этому царская власть в течение значительного времени в целом успешно сдерживала развитие центробежных феодальных тенденций.

Зрелые формы феодальных отношений в Болгарии не сопровождались полным исчезновением свободного налогообязанного крестьянства. Усилив налоговый гнет (а названия податей и повинностей в пользу казны и чиновничества в грамотах правителей Второго Болгарского царства приводятся уже целыми десятками) и укрепив хозяйство на землях короны, центральная власть располагала еще крупными материальными ресурсами. Поскольку крестьянское военное ополчение постепенно утратило былое значение, цари имели возможность опираться на воинскую поддержку среднего и мелкого болярства и на отряды наемников. Иногда в качестве союзников временно нанимались целые племенные объединения кочевников: в XIII в. — половцев, в XIV в. — турок. Все это позволяло главе государства сохранять относительную независимость от высшего болярства, использовать тактику социального маневра между группировками господствующего класса, сдерживая с разной степенью успеха до второй половины XIV в. децентрализаторские тенденции.

Однако общие закономерности феодального развития действовали неотвратимо. Во главе постепенно укрепившихся полуавтономных княжеств оказывались чаще всего высшие боляре, либо непосредственно происходящие из правящей семьи, либо связанные с ней узами родства. На землях магнатов создавался собственный разветвленный аппарат управления, доступ чиновников центральной власти на земли магнатов-иммунистов оказывался все более затрудненным. Во власти крупных феодалов находились даже целые города. Такими, например, княжествами были владения с центром в Мелнике в Македонии родственника Ивана II Асеня деспота Слава, владения зятя этого царя Мицо близ Несебра, имения севастократора Калояна в области Средца и др.

194