История Европы. Том 2. Средневековая Европа. - Страница 161

161

В XIV—XV вв. в регионе происходили и другие крупные крестьянские восстания. При всех различиях в конкретных условиях все они имели много общих черт: однотипные организационные формы — возникновение отдельных локальных отрядов, часть которых объединялась в большой главный отряд, возглавлявшийся лидером восстания; кроме того, они охватывали обширные территории, объединяя усилия большого числа крестьян. Отряд добивался переговоров с королем или другим сеньором, но обычно быстро подвергался разгрому, не получая помощи от других отрядов. В действиях крестьянства проявлялись свойственные ему царистские иллюзии, используя которые, власти обманывали крестьян. Характерна и слабая организованность этих движений и их стихийный характер (даже в восстании Уота Тайлера). Наиболее общими из дошедших до нас крестьянских требований в Западноевропейском регионе были: сокращение налогов, устранение дурных слуг и советников короля и даже истребление всех дворян. Там, где еще сохранялась личная зависимость крестьян (в Англии), главным требованием была ее отмена, а также ликвидация барщины. Все эти требования были направлены не против каких-то случайных конъюнктурных изменений в положении крестьян, но против коренных устоев во взаимоотношениях между феодалами или феодальным государством и крестьянами.

Глубоко были связаны с закономерным развитием феодального общества выдвигавшиеся восставшими более радикальные требования: конфискация церковных имуществ и раздача их народу, уравнение сословий, упразднение несправедливых законов, иногда даже общность имуществ. Если умеренные требования большей частью имели в виду лишь некоторое облегчение феодальной эксплуатации, то более радикальные претендовали на существенные социально-политические изменения и даже ликвидацию феодализма. Позитивные идеалы крестьян, однако, всегда оставались довольно расплывчатыми мечтами о новом справедливом обществе, в котором не будет места для дворян и духовенства, дурных слуг и советников короля. Более умеренные программы выдвигались обычно зажиточными слоями крестьянства, более радикальные — бедными.

Большинство крестьянских восстаний в регионе (кроме борьбы швейцарских крестьян) заканчивались поражением повстанцев и жестоким террором по отношению к ним. И все же их нельзя считать полностью безрезультатными. Минимальные требования крестьян обычно реализовывались на практике, если не сразу после восстания, то в более длительной исторической перспективе. Крестьянские восстания на этой территории своим активным нажимом снизу ускоряли и довершили крушение барщинной системы, личной зависимости, прекратили или сильно замедлили (Германия) развитие сеньориальной реакции, способствовали переходу к более прогрессивным формам эксплуатации крестьян. Угроза крестьянских восстаний в XIV—XV вв. постоянно беспокоила феодалов Западной Европы, порождая у них «великий страх», побуждала их к некоторой осторожности в попытках дальнейшего нажима на крестьянство.

Под воздействием опыта крупных восстаний в крестьянской среде Западноевропейского региона возникают в XIV—XV вв. новые представления и даже специфически крестьянский комплекс идей, резко противостоявший идеям рыцарства и официальной церкви. Для них характерна апология крестьянского труда и самого крестьянина-труженика, который ставится теперь уже выше других сословий, как наиболее угодный богу. Английский крестьянский поэт XIV в. У. Ленгленд изображает простого крестьянина «Петра Пахаря» как вечного труженика, которому суждено своим трудом помочь «спасению» всех людей. Отсюда уже недалеко до идеи уравнения сословий, которая к концу XIV в. довольно широко распространяется в крестьянской среде разных стран региона. Афористическим ее выражением становится известная формула: «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто был тогда дворянином?», широко принятая в Англии и Германских землях. Во Франции в 1430 г. во время одного из восстаний крестьяне рассуждали так: «Когда Адаму было предписано Богом добывать хлеб в поте лица своего, все люди были подвергнуты этому наказанию, в том числе и знать не должна быть от него свободна. Поэтому дворяне тоже должны работать, если хотят жить».

В кругах бедного крестьянства (и городского плебейства) пользовалась популярностью и идея уравнения имущества, а иногда и необходимости его обобществления. Джон Болл мечтал о временах, «когда все станет общим», о том же говорил уже упоминавшийся Ганс Бехайм. Такие идеи отвергали божественное происхождение теории трех сословий, считая, что с божьей помощью надо создать совсем иное, более справедливое устройство.

* * *

Бурные конфликты на втором этапе развитого феодализма происходили и в городах. Борьба городов с сеньорами за городские хартии теперь уходит в прошлое, на смену ей приходят новые противоречия. Главными их источниками были, во-первых, налоговый гнет центральной власти, во-вторых, внутригородские конфликты между массой бюргерства, поддерживаемой плебейством, и городской верхушкой — патрициатом. Антиправительственные и антипатрицианские восстания порой сливались, главным образом потому что налоговый гнет правительства осуществлялся часто через городских заправил, несправедливо распределявших налоги в своих интересах. Кроме того, патрицианская верхушка во внутригородской борьбе нередко опиралась на помощь сеньора или короля.

Конфликты обоего типа, чаще всего тесно переплетавшиеся, в XIV в. особенно сильно потрясали наиболее развитые фландрские города. В них шла ожесточенная борьба между цехами и патрициатом, который обычно поддерживался графом. В 1302 г., не в силах сломить сопротивление цехов, граф попросил помощи у французского короля Филиппа IV, который давно стремился присоединить графство к своим владениям. Король ввел во Фландрию войска, а вместе с тем и новые тяжелые налоги. Тогда в городах и в сельских местностях началось антифранцузское восстание. Оно завершилось «битвой шпор» при Куртре (1302 г.), в которой французские рыцари понесли жесткое поражение от фландрского пешего народного ополчения, потеряв на поле боя множество шпор.

161